Как экономить на учителях: интервью с московским учителем Всеволодом Луховицким

95% московских учителей удовлетворены своей работой в школе

ugramegasport.ru

В Московском департаменте образования сообщили о повышении средних зарплат учителей до 105 тыс. рублей в месяц, что на 22% больше по сравнению с прошлым годом.

С чем связан рост зарплат?

Некоторые эксперты утверждают, что рост заработных плат столичных педагогов происходит за счет сокращения рабочих мест в школах и увеличения нагрузки.

Председатель Московской городской организации Профсоюза работников народного образования и науки РФ Марина Иванова начала свое выступление с того, что средняя зарплата по экономике Москвы – менее 70 тыс. рублей, а средняя зарплата учителей примерно на треть выше.

Марина Иванова подчеркнула, что высокая зарплата московских учителей не достигается за счет нагрузки.

Величина московского норматива настолько высока, что она позволяет направлять много средств на зарплату. Кроме школьного фонда оплаты труда, есть централизованные доплаты из городского бюджета за использование материалов Московской электронной школы (МЭШ), премии, гранты, которые тоже составляют весомую часть зарплаты педагогов.

Но не только материальные стимулы имеют значение.

Нематериальные стимулы

Московская городская организация Профсоюза работников народного образования и науки РФ опросила 1989 учителей столичных школ. Опрос показал:

• 53,5% респондентов считают свою работу престижной,
• 85% оценивают свой социальный статус как высокий или средний,
• 95% учителей удовлетворены своей работой в школе.

В то же время, по мнению Марины Ивановой, «очень несправедливо то, что учителя в регионах получают зарплату в разы меньше, чем в Москве» (средняя учительская зарплата по России – около 38 тыс. рублей).

«Люди получают разную зарплату за один и тот же труд. Но в этом не виноваты московские учителя», – констатировала председатель Московской городской профсоюзной организации.

Причины разных зарплат

причина кроется в 122-м Федеральном законе, принятом в 2004 году и разделившем полномочия между разными уровнями власти.

В результате большинство школ перешли в ведение муниципалитетов.

«Муниципальные полномочия, на мой взгляд, закончились крахом, – сказала Марина Иванова. – Региональные субвенции и трансферты недостаточны, к тому же они часто используются не туда, куда надо».

Эту позицию разделяет директор школы № 548 Ефим Рачевский. По его словам, в регионе в среднем 20–30 районов, в каждом из них – по 15–20 сотрудников, которых «тоже кормить надо».

Ефим Рачевский поставил под сомнение и компетентность муниципальных органов власти. «К федеральным и региональным требованиям они еще добавляют свои и называют это инновационными процессами», – пояснил он.

Из-за низких зарплат в регионах сегодня мы наблюдаем такое явление, как миграция учителей. Так, из близлежащих областей учителя переезжают в Москву, снимают квартиры, благо это позволяет сделать столичная зарплата, и начинают работать. По словам Рачевского, они сегодня являются серьезными конкурентами для москвичей.

Директор привел простой пример: в этом году в его школе открылись две вакансии – учителя истории и учителя математики. На первую вакансию конкурс достиг 59 человек на 1 место, на вторую – 16 (преподаватели математики сегодня в дефиците). Но и в том и в другом случае у директора был выбор, в том числе за счет педагогов из других регионов.

Еще одна из причин глубокой дифференциации в оплате труда учителей – наличие ненормируемой, трудно поддающейся расчетам части трудовой деятельности. Сюда входят не только уроки, но и подготовка к ним, заведование кабинетом, внеурочная деятельность.

По словам Ивановой, «вторая половина дня, кроме кружков, не просчитывается».

Учитель часто работает больше 36 часов в неделю (максимальная норма нагрузки, установленная приказами профильного министерства), и за переработки ему никто не платит.

Решение

Установить правильные нормативы и адекватную оплату за них – это задача Министерства просвещения.

Например, в Европе давно решили эту проблему благодаря переходу на штатно-окладную систему оплаты труда (она учитывает все виды работ за определенное количество часов, которое может быть существенно выше ставки).

Сопредседатель межрегионального профсоюза «Учитель» Всеволод Луховицкий считает такой путь оптимальным:

«Не обязательно вводить категории, как при советской власти, но надо, чтобы работники одинаковой квалификации получали одинаковую зарплату».

Заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Борис Чернышов убежден, что необходимы федеральные инвестиции в систему общего образования.

Он рассказал, что депутаты вместе с Министерством просвещения принимают участие в разработке нацпроекта «Образование».

«Огромные деньги будут выделены в том числе на образовательную инфраструктуру, на модернизацию классов, на установку скоростного Интернета и строительство новых школ», – подчеркнул депутат.

Источник: //vogazeta.ru/articles/2018/11/7/economics/5145-95_moskovskih_uchiteley_udovletvoreny_svoey_rabotoy_v_shkole

Чем плоха реформа образования? Объяснил Всеволод Луховицкий

Честный Город: В чём суть реформы образования, которая сейчас проводится? Какие конкретные изменения в образовании?

Всеволод Луховицкий: суть реформы – оптимизация. При этом обращается внимание не на содержание образование, а на то, что может оптимизировать чиновник. Он не может оптимизировать преподавание, он может оптимизировать только управление. Во –первых, это финансовая оптимизация.

Мы знаем из экономики, что оптимизировать — это за ту же сумму денег получить большее количество продуктов или более качественный продукт. Так как «продуктом» являются хорошо обученные дети, оптимизация в образовании значит, что на обучение того же количества детей нужно сократить финансирование.

Исходя из этого, возникает идея, что нужно увеличивать количество школьников на одного учителя. При этом не учитывается, что у нас очень неравномерное распределение школ, многие из них — в селе, где учеников мало.

Соответственно, когда берут средние цифры по стране, получается, что у нас слишком много учителей.

До 2018 года предполагается оптимизировать примерно 200 тысяч учителей

Оптимизировать можно управляющий состав. Из 2000 школ в Москве можно сделать 700 комплексов – якобы будет сэкономлена масса денег на обслуживающем и административном персонале.

На самом деле это не совсем так, потому что директор один, но если комплекс состоит из 17 зданий, то нужно иметь в каждом здании по завучу, платить ему хорошие деньги, в итоге выигрыш не очень велик. Экономят на библиотекарях, социальных работниках, психологах логопедах.

В результате те люди, которые занимались воспитанием, из школы уходят. Экономия идёт на техническом персонале: на работниках столовых, на дворниках, на техничках, на медиках. Всё это переводят на аутсорсинг.

Можно экономить на классном руководстве. В разных регионах существует 2 варианта «экономии». Или классное руководство вообще не будет оплачиваться. Или оно будет оплачиваться из общей суммы стимулирующих, т.е. либо будут платить классному руководителю, либо учителю за хорошую работу.

Со следующего года уже официально объявлено сокращение бюджетных расходов на образование. Мы недавно получили официальный ответ московского Департамента образования, что все официальные нормативы на одного ученика, которые существуют с 2011 года, в 2015-2016 годах не будут пересматриваться и индексироваться. Т.е. цены поднимаются, а стоимость обучения одного ученика не будет меняться.

К этому можно прибавить и тенденцию с дополнительным образованием. Президент потребовал, чтобы 75% детей были охвачены
дополнительным образованием. При этом ставится требование, что финансирование дополнительного образования будет предоставляться только тем школам, которые сумеют получить на него 50% внебюджетного финансирования, т.е. финансирования родителями.

Во-вторых, оптимизация с точки зрения чиновника — это максимально строгая регламентация каждого действия работника школы

У учителей растёт количество отчётности. Для этого существует система переквалификации, для этого существует система рейтинга школ. А рейтинг формируется в регионах, где его легко могут менять в зависимости от желаний управленцев.

Вот есть в Москве такой показатель рейтинга: сколько учеников заняли призовые места на заключительном этапе Всероссийской олимпиады. Но при этом не учитывается количество учеников в школе. Понятно, что если в одной школе 50 старшеклассников, а в другой – 500, то вероятность того, что в первой будет меньше победителей – велика.

Лучшая школа с маленьким количеством учеников в итоге не сумеет конкурировать со средней школой с большим количеством учеников.

Школы замучены бесконечным количеством проверок. Они нужны только для того, чтобы учителя, завучи и директор постоянно чувствовали себя виноватыми. Они должны знать, что любая проверка придёт и обязательно за что-нибудь накажет. Кстати, именно для этого нужно и объединение школ.

Если есть 2000 директоров, то среди них может оказаться какое-то количество самостоятельных. Если есть 700 директоров, которые получают огромную зарплату и одновременно от меня полностью зависят от регионального руководства, то они, конечно, будут слушаться.

Эти 700 директоров понимают, что они не могут управлять гигантской школой: всегда будут какие-то ошибки, недостатки. Значит, проверяющие инстанции могут легко эти ошибки увидеть и всегда сказать директору: «Ещё одно слово не так, и мы тебя посадим». Это усугубляется ст.

278 трудового кодекса, в соответствии с которой учредитель может без объяснения причин немедленно уволить директора школы.

Идея, что школьник, обучившись в школе, должен знать такой-то объём материала, уметь то-то и то-то, обладать такими-то навыками, сейчас заменена идеей, что человеку не нужны знания, ему нужны способы овладения знаниями. Каким образом учить человека способам овладения знаниями, не знает никто.

Тем не менее, это заявлено в федеральных государственных образовательных стандартах как цель. Из них убрано понятие содержания образования.

Если 10 лет назад я понимал, что где-бы мой ребёнок ни учился, его обучат конкретным вещам, он будет иметь общие научно-естественные и гуманитарные знания. Сейчас вместо этого он должен уметь искать информацию и анализировать. Каким образом? Учебников, как искать и анализировать информацию, – нет. Учителя у нас – предметники.

В результате есть всеобщее бесплатное среднее основное образование. но никто не может сказать, что в него входит

Государство гарантирует бесплатное среднее образование, но зачем вам знания, например, о Булгакове или об органических соединениях – кто сказал, что это обязательные знания? Отсюда огромная возможность сокращать конкретное содержание, конкретные часы, говорить о том, что это уже дополнительная информация, дополнительная услуга. А за неё нужно платить родителям. Так же можно убирать одни предметы и вводить другие. И от этого люди заключают: учитель – не человек, школа знаний не даёт, ценность знаний – ничто. И потом мы удивляемся, почему наши школы отнюдь не первых местах в международных рейтингах.

Ч.Г.: Наверное, сложно сказать, к каким последствия реформа привела учеников уже сейчас. Про учителей же это очевидно. Но какие, на Ваш взгляд, перспективы ждут российское образование, если реформа продолжится теми же темпами и методами?

В.Луховицкий: Российское образование окончательно разделится на школы, в которых учить не будут, где дикие дети обычных
родителей будут отсиживать до армии.

И на несколько десятков школ для детей элиты, которые, скорее всего, будут уже в старших классах уезжать из страны – получать приличное образование.

Поскольку образование сейчас не является для многих молодых людей возможностью строить карьеру, зарабатывать, то никакого стимула учиться у них тоже не будет.

Ч.Г.: Что делать обществу, чтобы изменить эту реформу?

В.Луховицкий: Объединяться, организовываться для защиты своих интересов. Единственное, чего не хочет власть – это социального недовольства. Как только власть видит, что люди серьёзно встали и готовы бороться до конца, то сразу откуда-то находятся деньги, власть идёт на переговоры. Родители должны понять, что учителя – это не злодеи, не идиоты, не рвачи.

Сейчас большинство родителей убеждены, что учителя специально тянут из них деньги, чтобы заработать побольше. Родители не понимают, что это власть вынуждает школу оказывать платные услуги. Точно так же учителя должны понять, что родители высказывают законные требования, и что они не враги учителям.

Объединение учителей и родителей очень опасно для власти, и оно может спасти образование.

Ч.Г.: А если немного сузить вопрос и взять отдельно взятую школу, в которой происходит оптимизация, — как действовать в этой ситуации? Насколько я знаю, Ваша школа действовала довольно успешно…

В.Луховицкий: К сожалению, мы действовали недостаточно успешно, потому что нашу школу («Интеллектуал») всё-таки объединили. Это произошло именно потому, что мы хорошо, активно начали работу, а потом кто-то решил, что чего-то добились – и давайте успокоимся. Кто-то сказал, что плетью обуха не перешибёшь.

Кто–то подумал, а вдруг ничего страшного не случится. Это естественно, что после активного периода борьбы люди решили, что уже всё. Но если люди вступают в какую-то борьбу, то они должны понять, что это не одна вспышка, не один митинг, не одно судебное заседание. Это долгий процесс.

И ввязываться в это нужно, трезво рассчитывая свои силы.

Что делать? Создавать профсоюз

Родителям прямо разговаривать  с учителями. Родителям и учителям формировать требования. Поскольку учителя – люди более зависимые, значит, на каком-то этапе первую роль будут играть родители. Но они должны быть уверены, что учителя их не обманут.

Самое неприятное, когда родители борются, а учителя сообщают господину Калине, как они его любят. Вопрос исключительно в том, чтобы сформулировать, за что люди готовы бороться. А уже техника борьбы – это дело второе, и зависит от ситуации.

Привлечение СМИ, работа с местным сообществом, работа с муниципальными депутатами, выход на разные властные структуры – но это уже другой вопрос. Главное – объединяться.

Беседовал: Александр Алешин

Источник: //chestno24.com/2015/05/15/reforma-obrazovaniya-unichtozhenie-obrazovaniya-vsevolod-luhovitskij/